- Больной, что вы себе позволяете? – пугается хирург
излишне резким движениям пришедшего в себя больного. - У вас же сотрясение мозга!
- Были бы мозги – было бы сотрясение! – дерзит приходящий в себя больной Алфёров.
Выл, стонал, терял сознание… Это сейчас он так «интерпретирует», тогда было не до шуток.
В коридоре Медакадемии, где он только-только научается ходить после очередной операции, уже можно было услышать набирающий силу голос Алфёрова: «Уступите дорогу – чёрт несёт Серёгу!».
Делать первые шаги учился ещё в госпитале Центрального санатория Минобороны в Крыму, когда едва очнулся после комы. Чем немало изумил весь медицинский персонал:
«200 лет будешь жить!» - пророчествовал учёный иглотерапевт.
…Пробую перевести стиль общения с бывшим афганцем в
«деловую» интонацию. Например:
О чём они там, в афганском Шинданте, думали, когда становилось особенно трудно? И что такое «патриотизм» - применительно к этой
войне, к ситуации в афганских горах?
- Честно сказать, - отвечает Сергей, - это чувство, как оно ощущалось нами, я бы скорее назвал ностальгией. Это глубокая тоска по дому, по Родине, по родным людям…
Да, это тоска по дому. Плюс к этому - какая-то безнадёжность, безысходность... Мы знали о патриотизме из наших книг, из
хороших фильмов. А тут - другое… Это - не Великая Отечественная, где воевали наши деды, где всё было ясно и понятно: вот здесь мы – а там, напротив, они, и их надо победить, во что бы то ни стало, иначе они победят нас и войдут в наш дом. И нам надо спасать своих родных и близких, нам надо защищать Родину. А здесь? Здесь - всё чужое, непонятное. Когда идешь на операцию, в рейд, когда выполняешь конкретную задачу, возникают другие чувства. Никто не думает о подвиге, просто надо выручать друзей, они попали в беду, и никто другой, кроме тебя, им не поможет – не сможет помочь. Это чувство товарищеской солидарности, родственности соотечественников и защиты наших общих интересов на этой чужой земле... Все боевые операции понимались и воспринимались так: если не ты – то кто?!
И если с тобой что случится – на выручку так же придут свои, ведь здесь, в горах, больше некому… Где-то там, далеко, по горам,
караваны идут, Камазы, доверху гружёные оружием... Всё чужое… мы бы не вошли – вошли бы американцы... «За родной Афганистан!» - такого у нас не было... да, наверное, и не могло быть. Правда, до призыва я вроде бы рвался в армию: «Я пойду в Афганистан!» В 81 году там погиб мой двоюродный брат – офицер, сбит на вертолёте. Павел Алфёров - сын родного брата отца... Вот и поздоровался я с ним на афганской земле... Добавим от себя: на исходе очередной и последней для Сергея боевой операции, когда Павла Алфёрова на земле уже не было.
Впрочем, как знать…
…По истечении четвёртого месяца душа не выдержала и
заявила о себе. Как Сергей «высокопрофессионально» квалифицировал свое состояние - «прошёл путь от эмбриона до института». «Институт» - не для красного словца здесь возник: институт как учебное заведение в своё время, по окончании Сергеем средней школы, планировался как начало осуществления его юношеской мечты… А теперь, надо было понимать - «института новой послевоенной жизни».
- С дырявой башкой отправили меня в Ленинград, в военно-медицинскую Академию. Через пару дней все родные с Дона приехали. Дед
Мороз - в комнате. Конец 85-го года, декабрь…
Началось восстановление. Друзей было много. Мысленно желали всем друг другу добра и здоровья. Будучи человеком общительным, тем
более после двухмесячного выбытия из активного общения с людьми, он легко и жадно приобретал друзей. И на мой вопрос – а за что они вас любили? - Серёжа, с присущим ему чувством юмора и в присущей ему манере говорить улыбающиеся слова и фразы, отвечает: «За красоту, за ум, за скромность! И это есть святая правда!»
А признание, сделанное следом, уже более чем серьёзное:
- Я ни о чём не жалею. Если бы не было ранения, не было бы и меня – меня сегодняшнего.
- Читаю молитву за всех, кто принял участие в моей судьбе, за моих врачей, за коллег, за членов моей семьи. А также за соседей, за друзей, за одноклассников, за сослуживцев... Ближние, друзья - это всё моя семья.
- Серёжа, как состоялась встреча ваша с инстанциями,
призванными заботиться и помогать нашим инвалидам?
- Честно сказать, ждал я лет десять, пока это случится. И вот оно случилось! Звонят из Собеса, сообщают, что увеличили пенсию до
прожиточного минимума, что присвоили статус инвалида 1 группы. Правда, с таким статусом трудно найти работу. Но я утверждаю: главное – это положительные эмоции!
С их помощью можно пережить любые трудности и неприятности. Главное – уметь их, положительные эмоции, добыть, разглядеть, почувствовать! И тогда – нам ничто и никто не угрожает!
И я говорю вам: жить – это прекрасно!
Как жить без мечты, особенно если у тебя мозги пробило?! …У меня всегда голова чем-нибудь хорошим занята. Ещё, учась в школе, загорелся мечтой стать капитаном, водить красивые морские суда по дальним заграницам...
Одержимый таким будущим, Серёжа, по окончании школы, поступает на судоводительский факультет в Ленинградский институт водного
транспорта. Конкурс – сумасшедший! 29 человек на место!
Вот такой безумный конкурс, вот такие сверстники у Серёжки, вот такие времена на дворе! И он выдерживает этот конкурс! И поступает
на факультет! Отлично завершает… первый курс – пример для всех!
Но! Но по возвращении с летних каникул получает повестку в армию, военную кафедра с факультета судовождения, где учится Сергей Алфёров, почему-то ликвидировали, и судьба мечтательного юноши, желавшего узнать о мире всё и дружески приветствовать его с капитанского мостика морского лайнера, - судьба распорядилась иначе. Судьба!
Пуля в левый висок навылет!
Через 47 суток спросил - который год?
- Я был эмбрионом. Потом - всё болело.
Потом обнаружилась прободная язва от лекарств. Но это уже потом…
А жизнь – продолжалась. И – продолжается!
И Сергей Алфёров будет вносить в свой автопортрет, в портрет своей жизни, всё новые черты, исполненные и оптимистических ожиданий, и светлого юмора, и чистых, почти детских надежд. И не умолкающих желаний.
На его автопортрете найдётся место всему тому, что было, есть и будет, что составляет смысл его такой странно-счастливой жизни. Это будет долгая, красиво длящаяся жизнь. Ведь впереди у него – ни много - ни мало - 172 года! Он это знает. Да будет так!
- Серёжа, чем вы гордитесь? И что вы открыли в своей жизни?
- Горжусь, что выжил, выжил в обстоятельствах, не совместимых с жизнью. Что прочитал, вернее, изучил Библию, шесть томов, и в
каждой книге нашёл подтверждение своим мыслям. До этого был атеистом.
В эпиграф своей будущей книги, над которой я сейчас работаю, напишу молитву. У человека, который ТАМ уже побывал, отношения с Богом особые (или особенные). Я убедился, что ничего плохого там нет. Всё плохое только в нас самих. Надо только успеть сделать всё, что надо сделать. На каждый год пишу дневник- план: что нужно сделать.
Каждый год езжу к родителям на Дон, зарядиться воздухом Родины, воздухом детства, набираюсь сил и учусь у простых людей мудрости,
доброте и способности радоваться жизни…
…И всё-таки он закончил свой институт – правда, другой факультет - экономики и организации водного транспорта. И стал -
дипломированным домашним сидельцем! Не сильно-то нужен такой работник - с одной рукой, одной ногой и одним глазом! Пусть и дипломированный и уж наверняка, зная характер Алфёрова, квалифицированный «сиделец»! И всё равно - инвалид!
- Да у меня и дома работы хватает, - укрощает своё самолюбие Сергей. – У нас большая библиотека, фонотека, каждый день плотно
заполнен интересными делами.
Сына своего мы с Еленой назвали Степаном, в честь моего деда – донского казака Степана, погибшего на Большой Войне. Сыну 21 год. А там уж и внук Николай подрастает.
Остаётся одно – писать мемуары. И воспитывать детей. Рассказываю им о своём деде, как он меня любил, почему и за что он воевал. Как жить? Как любить? Что за всё сказанное, сделанное придётся отвечать.
- Чем горжусь? Тем, что выжил!
Много читаю. Изучил всю Библию. В любой книге нахожу подтверждение своим мыслям. До этого Бога не признавал, только по Дарвину
выстраивал цепочку развития цивилизации. Когда у человека начинают складываться особые отношения с Богом? Когда он ТАМ побывал. Когда человек начинает знать, что ничего плохого ТАМ нет, что все плохое - в нём самом. Что успел сделать всё, что нужно.
На каждый год дневниковые записи – что нужно сделать. На год пишу. Ищу ответы на бесчисленные вопросы земной жизни, собираю важную для себя и своих близких библиотеку и кинотеку. Готовлю себя к большой работе – написанию книги.
Спросите – верю ли я в Бога?
Я не верю. Я знаю! Я знаю - Он есть!
- Что хотел бы больше всего?
- Жизнь, как она есть, меня устраивает – пусть даже без глаза, без руки, без ноги.
Знаете, в чём главная опасность? Потерять веру в себя. Бог живёт в каждом из нас. Я это знаю точно. Бог есть! Смерти – нет!
В мире должна править любовь!
- Я такой, беспроблемный, человек: у меня всё хорошо. Правда, часть тела фактически отсутствует. Согласен, интересного мало. Но! Я – живой! Я живу чувствами!
Спасибо всем за то, что я живу! Смотрю, что хочу! Делаю, что хочу! Думаю, что хочу!
Всё люблю – ничего не ненавижу.
Повторюсь: мой врач – иглотерапевт сказал 28 лет назад, что мне жить 200 лет. Значит, осталось 172. Как много хорошего можно успеть сделать!
Ирина Алябьева
Навигация
]]>
