Военно-полевой госпиталь Виктора Хомутова

"…жатвы много,
делателей мало…"
(Евангелие от Луки: 10:2)

{img1}

Виктор Павлович Хомутов - заведующий травматологическим отделением Городской больницы Святой Преподобной мученицы Елизаветы (Санкт-Петербург), ведущий травматолог, руководитель Центра стабильно-функционального остеосинтеза, кандидат медицинских наук. С 1987 года находился в Афганистане в должности главного травматолога 40-й армии. Награждён орденами и медалями СССР и Демократической Республики Афганистан.
По окончании военных действий в ДРА вернулся в родную Военно-медицинскую академию, однако приобретённый в области экстремальной практической медицины опыт кардинально откорректировал его намерения: В.П. Хомутов увольняется из Вооруженных Сил и без колебаний принимает предложение возглавить травматологическое отделение городской больницы.
С этого момента Первое травматологическое отделение больницы, Первая Травма, как называют её в обиходе, становится своеобразным военно-полевым госпиталем с вытекающими отсюда следствиями: здесь российские инвалиды - участники афганской и других локальных войн получают реальную квалифицированную медицинскую помощь - но не как униженные просители, а как люди, достойные уважения и повышенного внимания, как солдаты, пострадавшие за интересы Отечества.

КАК ХОМУТОВ ГЕНЕРАЛА ЛЕЧИЛ
Виктор Павлович только что вернулся с операции, и, судя по его настроению, операция прошла успешно. Так что визит журналиста не должен стать для него уж очень обременительным, можно даже немного расслабиться. Под такое настроение на мой вопрос типа - а что вы делали в Афганистане? - ответ получился соответствующим. Впрочем, судите сами.

- Позвали нас в Афганистан с первых же дней начала боевых действий. Военно-медицинская академия направляла туда своих специалистов, и практически все преподаватели должны были пройти там боевое крещение. Вот и меня вызывает начальник кафедры военной травматологии и ортопедии генерал, профессор Ткаченко С.С. и говорит, что вот, мол, и твой черёд пришёл, так что собирайся. Как собираться, мне известно с детства - и отец, и старший брат - военные. Пошел на медкомиссию, а у неё вопросы по поводу моего здоровья, с чем я согласиться не мог и добился отправки "за речку". Вначале нас призывали на три месяца, на проверку, если выдерживали, то посылали на год - на два.

Летим. Перевалочный пункт в Ташкенте. Жара, пыль, грязь, долгие ожидания отправки, наконец, посадка, самолёт - транспортный,погрузили нас в него, как скот, и подумалось тогда, что ведь для некоторых из нас эта поездка может оказаться последней в жизни. (так, собственно, для некоторых из нас и случилось потом…). Прилетели. Никто нас не ждёт, не встречает, ни поесть, ни попить… Правда, в следующий раз все эти мелкие неприятности уже не замечались.

{img4}

И вот я в Кабуле, в военном госпитале. Там уж полно раненых, горячка, суета, истерика… Раненых подвозят и днём, и ночью, и в любое время их надо принять, обследовать, оказать срочную помощь, спасти. Учились не только лечить, но и принимать самостоятельные и весьма ответственные решения, конечно, и отвечать за них. Невозможно было оградить себя от тяжёлого переживания потери людей, как невозможно было отгородиться от постоянно преследующего укора самому себе в том, что вот не смог, не успел...

{img5}

Народ там встречался разный. Были толковые ребята, настоящие, а были и избалованнее сынки, трусливые, ненадёжные, на них нельзя было положиться ни при каких обстоятельствах, тем более - в трудных. Кто-то приезжал за звёздами на погоны, за медалями - орденами на грудь, а кто-то, не задумываясь, оставлял там свои молодые жизни, защищая интересы страны - как они это понимали...

Привелось мне лечить самого генерала Варенникова. Вы знаете, что через него шли все согласования с Москвой по всем афганским операциям. Жара, пот катится градом, афганская пыль скрипит на зубах, толстым слоем покрывает одежду и обувь… а тут меня срочно вызывают к генералу, заболел генерал. Лечащий его врач полковник, критически оценив мой "непартикулярный" вид, вопросительно смотрит на меня - на закатанные рукава рубашки, на легкие, не по форме, ботинки… Но ведь я пришёл по срочному вызову! В нашей академии нас учили так: к любому начальнику, если он заболел, относиться, как к обычному пациенту! Я так и делал, пусть передо мной и сам генерал Варенников. Растерявшись перед моим решительным видом, полковник вынужден был отступить. После чего у кровати больного завязался нормальный разговор. "Ты откуда? - спрашивает Варенников, - кто твои родители?". (Генерал узнавал, кто пришёл его лечить.) Спрашивает, а чем я тут болел? Малярией, отвечаю. "Я тоже здесь переболел, - отвечает. "А рецидивы были? И у меня были…".

Словом, познакомились. Начал я осматривать генерала, и оказалось, что травмы у него никакой нет, а есть проблема с сосудами, то есть, выходило, что он с сосудистой патологией.
- Я не сосудистый хирург, - говорю генералу.
- А ты иди, с ними проконсультируйся, как надо меня лечить, и возвращайся…

Что делать - генерал велит советоваться, значит, надо советоваться. Посоветовавшись, вернулся к больному, поставил капельницу, и два с половиной часа, пока она капала, мы душевно беседовали о своём.
Потом проблемы со здоровьем ещё возникали у генерала, и начальник госпиталя посылал к нему разных специалистов - а Варенников их выпроваживал со словами: "Пошлите ко мне Хомутова!"

"ВОЙНА БЫВАЕТ ПЕРВОЮ И БОЛЬШЕ НЕ КОНЧАЕТСЯ…"
После возвращения с войны пришло к Виктору Павловичу Хомутову отчётливое осознание того, что теперь его место не в учебной аудитории, теперь он навсегда на передовой, на линии фронта, и проходит она там, где людям нужна его помощь, лично его, Хомутова, профессиональное и человеческое участие.
Это же подтверждают его коллеги, и Татьяна Александровна Кириевская, верный соратник и единомышленник Хомутова:

{img6}

"Виктор Павлович ещё не вернулся с войны, Афганистан для него стал большой школой - профессиональной и человеческой. Там надо было в экстремальной ситуации постоянно принимать немедленные и конструктивные решения… Постоянно, ежедневно, ежечасно. В каждую минуту он должен был мобилизоваться сам и мобилизовать других для срочного оказания помощи раненым. Война закалила характер врача, с тех пор линия фронта для доктора Хомутова никогда не заканчивается. И проходит она прямо через его сердце".

Из интервью с В.П. Хомутовым
- Работа в нашем отделении мало чем отличается от работы в военном госпитале. Больных и пострадавших везут нескончаемым потоком, и каждому попавшему в беду надо безотлагательно помочь… не имеет значения, есть в отделении места или нет, хватит ли сил у медперсонала... За год в отделении получают лечебно-диагностическую помощь более четырёх тысяч пациентов, выполняется около трёх тысяч хирургических операций различной степени сложности.
Главный принцип в работе - взаимозаменяемость и предельная ответственность. Каждый, кто не отвечает этим требованиям, не принимает необходимого стиля работы, не выдерживает его, бывает вынужден просто уйти.

ИМПЛАНТАНТЫ И ОСТЕОСИНТЕЗ
- Вы - руководитель Центра стабильно-функционального остеосинтеза. Насколько мне известно, в Центре продолжаются работы, научный фундамент которым был заложен вами и вашими коллегами в довоенные годы в Военно-медицинской Академии. Видимо, в Афганистане вы, благодаря этим разработкам, смогли спасти от верной гибели, сохранить жизни не одной сотне участников боевых действий.
И, может быть, благодаря этому практическому опыту ваш метод будет наконец-то признан?

- Да, действительно, то научно-практическое направление, которое мы с коллегами разрабатывали в течение нескольких лет, официально не поддерживалось. Будет уместно сказать, что сотрудники отделения постоянно работали и продолжают работать над усовершенствованием уже существующих и созданием новых имплантантов, необходимых при лечении остеосинтеза.

Мы применяли наш метод сращивания костей, остеосинтез, в клинике, в Петербурге. При военных же действиях его применять было запрещено. В конечном итоге нам разрешили использовать его в безвыходной ситуации, когда надо было спасать человека. По полученному ранению его должны были комиссовать, но применение нашего метода позволило ему вновь встать в строй. Мы прооперировали его в госпитале в Кабуле, отправили в Союз, а через два с половиной месяца он вернулся в Афганистан.

В общей сложности за два года аналогичных случаев было около двухсот. Таким образом, важнейшая лечебная проблема, эффективное решение которой готовилось мировыми специалистами более ста пятидесяти лет, нашла, наконец, современное воплощение. Положительный результат был подтверждён многократно, и мы наметили его к внедрению в российском здравоохранении. Однако, как это ни парадоксально, он по-прежнему считался запрещённым к применению и по-прежнему объявлялся "несостоятельным".

{img2}

До тех пор, пока им не заинтересовались американские врачи, особенно с началом их военных действий в Афганистане.

Впервые на международном уровне была проведена встреча заинтересованных специалистов в Праге, куда мы были приглашены и где мы предъявили на обсуждение метод остеосинтеза, наш метод сращивания костей посредством металлических имплантантов особого качества.
Как следствие этой первой встречи последовала следующая - теперь уже в Вашингтоне, в Военно-морской медицинской академии США. По итогам этих встреч американцы выступили с предложением об организации на базе нашего Центра стабильно-функционального остеосинтеза при Первом травматологическом отделении Городской больницы Санкт-Петербурга специальных обучающих курсов для подготовки американских специалистов (из Афганистана они пока уходить не собираются, хотя, как они же утверждают, обращать афганцев в свою веру им неинтересно, интересы у них сугубо прагматические, хотя и при таких намерениях жертвы неизбежны, и их немало).

{img3}

С этим предложением американцы обратились к начальнику нашей Военно-медицинской академии. "Учите английский, мистер Хомутов!", - таким был ответ для меня лично, то есть, вопрос, надо полагать, можно считать решённым.

КРОВАТИ ОТ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ
А теперь представьте моё изумление при виде "мистера Хомутова", занятого отнюдь не делом хирурга с мировым именем - он энергично катил по коридору Первой Травмы кровать - обычную медицинскую кровать, только усовершенствованной конструкции! И стоимостью, как выяснилось, в 75 тысяч рублей! Две таких кровати подарил отделению бывший больной, приехавший сюда лечиться из самой Москвы. Государству такую цену, да ещё за две кровати, никак не поднять - зато могут поднять деловые люди, испытавшие на себе силу местной медицины, которая оказывается способом проявления доброты и заботы о людях, попавших в беду. Здесь, в Первой Травме, самое главное лекарство - искреннее желание помочь. И здесь только такие подарки и могут быть принятыми - от прошедших здесь лечение людей и заразившихся от персонала прекрасной неизлечимой болезнью - человеколюбием.

КОМУ ЧТО ИНТЕРЕСНО
"Ну и что, что инвалиды войны. Интересы Отечества защищали? А кому это сегодня интересно? Мы, во-первых, вас туда не посылали. А, во-вторых, где то ваше отечество?".
Как часто приходится афганцам, всем тем, кто сегодня, после того, как отданы силы и здоровье защите интересов государства, слышать подобные циничные раздражённые монологи от надёжно сидящих в уютных креслах господ.
И имплантанты ТРХ (под этими буквами закодированы фамилии травматологов из Военно-Медицинской Академии им. Кирова: Ткаченко, Руцкой, Хомутов) производятся сегодня не у нас, а в Чехии, хоть и по нашим лекалам.

Поэтому энтузиастам этого признанного в мире эффективного метода лечения костных повреждений приходится и проблему их производства решать самим, делая дорогостоящие заказы за рубежом - без участия тех, кому это "неинтересно", кто живет в "другом государстве".
Это интересно Хомутову, его верным соратникам, интересно всему сплочённому человеколюбием коллективу Первой Травмы. Интересно то, что хотя бы ещё один человек встанет на ноги и другим пострадавшим за интересы Родины предъявит себя как результат, одаривающий оптимизмом и надеждой…

Из интервью с В.П. Хомутовым
- Кто производит эти замечательные металлические пластины - имплантанты? Коль скоро мир в них нуждается, и этот интерес, надо полагать, исчезать не собирается, значит, неплохо всё-таки было бы организовать их производство в нашей стране, а не поддерживать своими заказами зарубежные фирмы...

- Практический интерес к этому бизнесу у нас вроде бы складывался, почти сформировался, но владелец единственной фирмы уехал в Израиль, и всё остановилось. Есть производство в Чехии, правда,объемы небольшие, но зато спрос стабильный. Вот и мы покупаем имплантанты в Чехии. Мы предложили организовать всё-таки производство в России, но наши заводы не хотят за это браться - не устраивают объемы, им надо, чтобы сразу миллион, иначе неинтересно.
Вот так, таким образом мы и имеем сегодня мощное продвижение в нашу страну продукции из-за рубежа, а наши интеллектуальные и технологические ресурсы остаются невостребованными.

- Может, нам и не надо много имплантантов - ведь войны, слава Богу, когда-то заканчиваются!?

- Увы. В стране нарастает производственный травматизм. 300 тысяч в год травматических происшествий. Так что за спрос можно не беспокоиться, он гарантирован. Только вот чиновникам нашим все это не надо...
Сегодня лишь 3 процента ВВП выделяют больницам - на одного пациента 300 долларов в год, по доллару на день. В США = 10 тысяч долларов. Сколько военных санаториев "с молотка" распродано неизвестно кому! И кто в них сегодня радуется жизни? И куда были направлены вырученные от продаж деньги? Хотя бы на каждый реабилитационный центр по одному санаторию оставили…. Вот недавно забрали двоих ребят из Твери, они пострадали на службе в армии - один слепой, у другого рук нет. Поехала туда Татьяна Александровна, привезла ребят в Травму, подлечим, хоть как-то поддержим ребят, больше никому это не надо. И такой случай - не единственный… Наш адрес становится известным во всей стране.

- А как вас находят, вашу Первую Травму? Как узнают, что сюда можно, что здесь всегда ждут и всегда окажут реальную помощь?

- Узнают как-то, по "сарафанному радио", наверное. А после телевизионной передачи о военных медиках Александра Сладкова пошли звонки из многих регионов страны: звонят из Твери, Благовещенска, Чебоксар, Ростова… "Помогите, ребята! Кроме вас, некому…" Мы ни одному инвалиду не отказали. Один даже из Белоруссии приехал, чтобы взять его к себе, мы вынуждены были скрыть его иностранное происхождение...

{img7}

Государство, прежде всего, должно сделать так, чтобы для всех инвалидов было установлено добровольное медицинское страхование - ДМС. Хотя бы так. Стыдно смотреть, как богатые на виду у всего мира, на виду наших безногих, изувеченных войной инвалидов празднуют публично свое весёлое безразличие к совестливым и честным людям, пострадавшим за интересы страны. Государство отвернулось от людей, которых надо носить на руках.
Когда мы были в Штатах, обратили внимание на отношение к инвалидам. У них прекрасные моторизованные коляски, подъемники в метро, их места в метро особо помечены, и какая бы толкучка ни была в вагоне, места для инвалидов всегда свободны. И медицинское обслуживание на высоте, и социальное внимание не вызывает горького сочувствия, как в нашей стране.

- А как же вы смягчаете ситуацию в Первой Травме?

- сли коротко, мы исповедуем принцип: здоровый платит за больного, а богатый - за бедного.

О СЕБЕ, О ЛЮДЯХ
- Как Вы относитесь к себе? Каких качеств вам недостаёт?
- Терпения порой недостаёт - к жизненным проблемам, к человеческим недостаткам.
- Что вас раздражает в людях?
- Лень, непрофессионализм, жадность.
- А что вы цените в людях? Какое самое главное из человеческих качеств?
- Человеколюбие. Это когда чужую боль воспринимаешь, как свою.
- Вы плакать умеете?
- Как все.
- Нет, не все…
- Это неправда.

- Помните, у Тарковского в фильме "Сталкер": люди преодолевают труднейшие испытания, пробираются через заражённую ядерными взрывами территорию, и вот, наконец, они у цели: здесь можно загадать желание, которое должно непременно исполниться. Но это желание должно быть единственным, сокровенным! И что особенно важно - при этом надо быть предельно искренним перед самим собой, иначе ничего не получится. То есть это своего рода тест, метод вскрытия своей сущности, о которой, возможно, никто из окружающих и даже он сам не догадывался…
О чём сокровенном вы думали бы в этот момент и желали бы его исполнения?

- Наверное, я бы попросил оставить всё как есть. Я стал врачом, и выбрал эту высокую должность за то, что могу помогать людям, и этим я счастлив. Я счастлив своими детьми - сын работает со мной, в этой же больнице; дочь учится на врача. Вот все это и есть моё сокровенное…

ПОСЛЕСЛОВИЕ
В конце сентября этого года состоялось долгоожидаемое для "афганцев" событие - открытие в Санкт-Петербурге Центра реабилитации инвалидов афганской войны. Это событие оказалось чрезвычайно оживленным, радостным, объятия, возгласы, счастливое изумление, что выжили, что ещё живы, надо ж такому случиться - встретиться, впервые после войны, и ошалеть от радости по случаю такого невероятного события.
- Нияз! Это ты, Нияз!!! Ты - жив??!
Нияз Велиев не видит и плохо слышит - подрыв на мине в Кандагаре оказался слишком пролонгированного действия.
- Нияз, слышишь! Я - Андрей! Помнишь - Кандагар! Подрыв. Как спасали друг друга… Помнишь? Я - Андрей! Помнишь Кандагар?
Кузьмин Андрей увёз раненого Нияза на бэтээре. Нияз был замполитом роты, обеспечивавшей сопровождение подразделения…

Уже ради хотя бы одной такой встречи двух людей, воевавших вместе, в одной точке, поочерёдно спасавших друг друга на напичканном минами пространстве, стоило Зафару Адылову, руководителю Центра, и его помощникам, единомышленникам приложить немалые усилия. Чтобы провести этот день невероятных встреч бывших участников афганской войны. Такие счастливые встречи случаются. Пока еще случаются - пока живы эти ребята, побитые войной и судьбой, но выполнившие свой сыновний долг перед своим Отечеством.

Эти и многие другие ребята, участники этой встречи, "колясочники" и "ампутанты", казалось, знают друг друга не один год. И почти все они, так или иначе, были пациентами Первой Травмы и Виктора Павловича Хомутова. И вот в этот день открытия Центра реабилитации инвалидов войны они вновь встретились!

Я, как человек, впервые увидевший этот интересный, неожиданный для меня народ, не могла не обратить внимания на энергичную женщину, встрече с которой все радовались искренне, а она как-то особенно, по-матерински, обнимала этих сорокалетних мальчишек, в возвращении к жизни которых она, как выяснилось, тоже принимала и продолжает принимать самое непосредственное участие. Вот только одна маленькая частность: Нияза, о котором шла речь, она - Таня, Танечка, Татьяна Александровна Кириевская - только что вывезла из Махачкалы в Петербург для продолжения лечения, длящегося уже много лет под патронажем Первой Травмы.

Эта самая Первая Травма стала волей истории и судьбы своеобразным военно-полевым госпиталем. Здесь проходят жёсткую практику студенты и выпускники Военно-медицинской академии им. Кирова. Здесь проходит их стажировка, боевая учёба - и не только по оказанию необходимой медицинской помощи, но и по врастанию в среду единомышленников, для которых медицина - не просто профессия, а образ жизни, а иногда - и смысл жизни.
Им повезло - они врастают в особое сообщество людей, не сумевших устоять перед заразительной потребностью сделать ну хоть немного счастливее если не всё человечество, то хотя бы одного отдельного человека. В этот круг вовлечены не только выпускники медицинской академии, но и их сёстры, братья, дети, друзья, подруги, просто знакомые, просто соседи, все, кто без показного фанатизма, бескорыстно и радостно помогает людям.

Через Первую Травму прошли сотни ветеранов, получивших ранения в Афганистане, в Чечне, в других локальных войнах. В их выздоравливании, в оказании им необходимой помощи традиционно, на протяжении двух с лишним десятилетий, исполняет свой профессиональный и гуманистический подвиг Первое травматологическое отделение Елизаветинской больницы Санкт-Петербурга, Первая Травма. Не случайно награждение сотрудников Первой Травмы, было встречено с искренним воодушевлением всеми участниками означенного мероприятия...

{img8}

Кому-то такая честь может показаться не столь уж и важной, не заслуживающей значительного внимания, однако присутствовавшие в зале инвалиды, вставшие на ноги при звуках Государственного Гимна России, невзирая на костыли, протезы и прочие жестокие отметины войны, так не считают…
И не было среди участников этой встречи равнодушных, и трудно найти слова, которые вместили бы в себя всю меру благодарности и признательности тем, кто соединяет этих людей.

Говорят, что добрые дела, бескорыстная душевная щедрость засчитываются на Небесах; они собираются в небесных хранилищах и оттуда улучшают Мир, питая его добрыми помыслами, не давая корыстолюбию, эгоизму, бессердечию, жадности поглотить его.
Так считали древние, и не хочется им возражать и сегодня.
Ведь должна же у человечества оставаться надежда - на сегодня, на завтра, на всегда.

Ирина Алябьева

Трудовые будни Виктора Хомутова