…Бог даёт человеку не то, что он хочет,
а то, что ему надо. Поэтому не спрашивайте
«за что?», а подумайте «для чего?».
СЕРЁГА ИЗ РАЗВЕДБАТА:
штрихи к автопортрету
28 октября 1984 года Сергей Алфёров был призван в Армию.
В феврале 1985 года отправлен в Афганистан, в Шиндант, в разведбатальон.
А 29 октября 1985 года…
Впрочем, не будем торопиться…
Для начала разберёмся – что такое «разведбат»?
- Разведбат – это где собираются «козлы отпущения» - объясняет для неосведомлённых Сергей Алфёров. – Если где какая заваруха
случается, туда сразу же, в первую очередь, бросают разведбат, на всех доступных, подвернувшихся на тот момент средствах – на «вертушках», на «броне», в кузове машины… лишь бы поскорей, лишь бы успеть.
Вот так и тогда появляются дырки в голове, - пытается иронизировать, в присущей ему манере, один из таких «козлов отпущения» - бывший разведчик-десантник Сергей Алфёров.
- Это произошло ровно через год от начала моей службы, 29 октября 1985 года. Я прикрывал командира, замкомвзвода… Конечно, мало что помню… пуля вошла в левый висок, вышла в правый…левая рука – левая нога парализованы …правый глаз не видит…
- Пуля вырвала глазной нерв, на память какому-то духу, – продолжает иронизировать Сергей. - Выбило полушарие головы... Командир был ранен, его взяли на плечи, а я с пулемётом прикрывал уходящих... Всего-то метров сто было до брони, где можно было укрыться... Налетели на засаду – и нас в упор… расстреляли.
Вот, собственно, и всё. Так меня не стало. И командир написал родным в Ростовскую область: мол, тяжёлое ранение, положение безнадёжное… посмертно представлен к ордену «Красной Звезды». Вот так.
А я, уже, оказывается, орденоносец, был живой. Но ничего об этом не знал... Сквозное ранение в голову. Более 20 литров общей кровопотери. Семь операций на черепе...
Но ведь живой! Правда, с перспективой, при благоприятном стечении обстоятельств, пожизненного проживания исключительно на кровати, в лежачем положении.
Вот такое авторезюме с долгосрочным прогнозом.
И узнал об этом Сергей через сорок семь (47!) суток, когда очнулся, когда ему сообщили, что был в коме. И - началось вхождение в жизнь!
- На четвёртом месяце я впервые сел на кровати, начал держать голову, начал пытаться разговаривать. Впервые сделал первые шаги...
Эмбрион ступил на путь восхождения к человеку.
И этот путь продолжается - хочу надеяться!
За два года двадцать раз лечился в санатории, в Крыму. Четыре операции в Афганистане, три - в Военно-медицинской Академии в
Санкт-Петербурге, в клинике нейрохирургии. Через четыре месяца начал делать первые шаги, разговаривать. Правда, писем домой писать не мог, позже объяснился: «Извините, болел палец на правой руке».
- Но! – решительно меняет интонацию разговора Сергей, - хочу особо заметить: я ни о чём не жалею. Не было бы ранения, не было бы
меня... За это время я приобрёл много друзей.
«Дорогой Сергей, вы - потрясающий человек!», - оставил среди многих признаний знакомых, друзей, просто попутчиков свой автограф в
записной книжке Сергея актёр Борис Галкин.
В той же записной книжке были впервые «опубликованы» первые горячие строки стихов, Сергея, которые щедро рождала его истосковавшаяся по активному осмыслению жизни душа.
Приведу лишь некоторые фрагменты его стихов.
Из посвящения друзьям
Мне не забыть тот бой последний никогда,
Как очищали от душманов под Гератом мы кишлак,
Когда слетела с неба и упала вдруг звезда,
Обняла смерть, но не взяла никак -
Ведь рядом были те, с кем шёл я в бой,
Готовые и умереть со мной.…
Спасибо вам, друзья, за то, что вы явились,
За то, что кровь свою в дар жизни принесли,
Спасибо, что в Афгане рядом бились,
Спасибо! И поклон вам до земли!
*****
Я вспоминаю, что погиб в Афганистане,
Что друга защитил в бою.
Что кровь свою отдали мне ребята.
И вновь я верю, и надеюсь, и люблю.
Друзьям своим я посвящаю песнь мою.
И вот их имена, страна пусть знает их:
Крашенинников, Аркасов, Эчейкин, Щур, Волянин, парни с
Волги и Донбасса,
Саня Бузуй, с Запорожья механик…
И если разум мой кого-то позабыл,
То сердце не забыло.
Спасибо вам, друзья, что снова я живу.
За вас не жалко жизнь отдать свою.
Мы братья по крови,
И вам – моя любовь.
Ноябрь, 1992 г.
*****
Цена звезды той Красной - кровь и кровь
Все двадцать литров- целых два ведра,
С кем в бой в Афгане шли мы без «Ура!».
Мне не забыть тот бой последний никогда,
Как очищали от душманов под Гератом мы кишлак,
Когда слетела с неба и упала вдруг звезда.
А рядом были те, с кем шли мы в бой
Готовые и умереть с тобой.
Когда мне пуля прорвала висок,
Они все поднялись и дали свою кровь
Прогнали смерть… Вернули мне любовь.
И снова я надеюсь и люблю.
Друзьям я посвящаю песнь свою…
И Орден мой Звезды недаром Красной,
Он стал таким от вашей крови красной.
Как хорошо, что снова я живу,
Могу любить, надеяться и верить
И опровергнуть смерти той молву,
И землю-матушку ногами всю измерить.
Во мне течёт кровь всех моих друзей,
Они её мне дали после боя.
И если б было много на земле таких парней,
Я был бы за людей за всех всегда спокоен.
- Больной, что вы себе позволяете? – пугается хирург
излишне резким движениям пришедшего в себя больного. - У вас же сотрясение мозга!
- Были бы мозги – было бы сотрясение! – дерзит приходящий в себя больной Алфёров.
Выл, стонал, терял сознание… Это сейчас он так «интерпретирует», тогда было не до шуток.
В коридоре Медакадемии, где он только-только научается ходить после очередной операции, уже можно было услышать набирающий силу голос Алфёрова: «Уступите дорогу – чёрт несёт Серёгу!».
Делать первые шаги учился ещё в госпитале Центрального санатория Минобороны в Крыму, когда едва очнулся после комы. Чем немало изумил весь медицинский персонал:
«200 лет будешь жить!» - пророчествовал учёный иглотерапевт.
…Пробую перевести стиль общения с бывшим афганцем в
«деловую» интонацию. Например:
О чём они там, в афганском Шинданте, думали, когда становилось особенно трудно? И что такое «патриотизм» - применительно к этой
войне, к ситуации в афганских горах?
- Честно сказать, - отвечает Сергей, - это чувство, как оно ощущалось нами, я бы скорее назвал ностальгией. Это глубокая тоска по дому, по Родине, по родным людям…
Да, это тоска по дому. Плюс к этому - какая-то безнадёжность, безысходность... Мы знали о патриотизме из наших книг, из
хороших фильмов. А тут - другое… Это - не Великая Отечественная, где воевали наши деды, где всё было ясно и понятно: вот здесь мы – а там, напротив, они, и их надо победить, во что бы то ни стало, иначе они победят нас и войдут в наш дом. И нам надо спасать своих родных и близких, нам надо защищать Родину. А здесь? Здесь - всё чужое, непонятное. Когда идешь на операцию, в рейд, когда выполняешь конкретную задачу, возникают другие чувства. Никто не думает о подвиге, просто надо выручать друзей, они попали в беду, и никто другой, кроме тебя, им не поможет – не сможет помочь. Это чувство товарищеской солидарности, родственности соотечественников и защиты наших общих интересов на этой чужой земле... Все боевые операции понимались и воспринимались так: если не ты – то кто?!
И если с тобой что случится – на выручку так же придут свои, ведь здесь, в горах, больше некому… Где-то там, далеко, по горам,
караваны идут, Камазы, доверху гружёные оружием... Всё чужое… мы бы не вошли – вошли бы американцы... «За родной Афганистан!» - такого у нас не было... да, наверное, и не могло быть. Правда, до призыва я вроде бы рвался в армию: «Я пойду в Афганистан!» В 81 году там погиб мой двоюродный брат – офицер, сбит на вертолёте. Павел Алфёров - сын родного брата отца... Вот и поздоровался я с ним на афганской земле... Добавим от себя: на исходе очередной и последней для Сергея боевой операции, когда Павла Алфёрова на земле уже не было.
Впрочем, как знать…
…По истечении четвёртого месяца душа не выдержала и
заявила о себе. Как Сергей «высокопрофессионально» квалифицировал свое состояние - «прошёл путь от эмбриона до института». «Институт» - не для красного словца здесь возник: институт как учебное заведение в своё время, по окончании Сергеем средней школы, планировался как начало осуществления его юношеской мечты… А теперь, надо было понимать - «института новой послевоенной жизни».
- С дырявой башкой отправили меня в Ленинград, в военно-медицинскую Академию. Через пару дней все родные с Дона приехали. Дед
Мороз - в комнате. Конец 85-го года, декабрь…
Началось восстановление. Друзей было много. Мысленно желали всем друг другу добра и здоровья. Будучи человеком общительным, тем
более после двухмесячного выбытия из активного общения с людьми, он легко и жадно приобретал друзей. И на мой вопрос – а за что они вас любили? - Серёжа, с присущим ему чувством юмора и в присущей ему манере говорить улыбающиеся слова и фразы, отвечает: «За красоту, за ум, за скромность! И это есть святая правда!»
А признание, сделанное следом, уже более чем серьёзное:
- Я ни о чём не жалею. Если бы не было ранения, не было бы и меня – меня сегодняшнего.
- Читаю молитву за всех, кто принял участие в моей судьбе, за моих врачей, за коллег, за членов моей семьи. А также за соседей, за друзей, за одноклассников, за сослуживцев... Ближние, друзья - это всё моя семья.
- Серёжа, как состоялась встреча ваша с инстанциями,
призванными заботиться и помогать нашим инвалидам?
- Честно сказать, ждал я лет десять, пока это случится. И вот оно случилось! Звонят из Собеса, сообщают, что увеличили пенсию до
прожиточного минимума, что присвоили статус инвалида 1 группы. Правда, с таким статусом трудно найти работу. Но я утверждаю: главное – это положительные эмоции!
С их помощью можно пережить любые трудности и неприятности. Главное – уметь их, положительные эмоции, добыть, разглядеть, почувствовать! И тогда – нам ничто и никто не угрожает!
И я говорю вам: жить – это прекрасно!
Как жить без мечты, особенно если у тебя мозги пробило?! …У меня всегда голова чем-нибудь хорошим занята. Ещё, учась в школе, загорелся мечтой стать капитаном, водить красивые морские суда по дальним заграницам...
Одержимый таким будущим, Серёжа, по окончании школы, поступает на судоводительский факультет в Ленинградский институт водного
транспорта. Конкурс – сумасшедший! 29 человек на место!
Вот такой безумный конкурс, вот такие сверстники у Серёжки, вот такие времена на дворе! И он выдерживает этот конкурс! И поступает
на факультет! Отлично завершает… первый курс – пример для всех!
Но! Но по возвращении с летних каникул получает повестку в армию, военную кафедра с факультета судовождения, где учится Сергей Алфёров, почему-то ликвидировали, и судьба мечтательного юноши, желавшего узнать о мире всё и дружески приветствовать его с капитанского мостика морского лайнера, - судьба распорядилась иначе. Судьба!
Пуля в левый висок навылет!
Через 47 суток спросил - который год?
- Я был эмбрионом. Потом - всё болело.
Потом обнаружилась прободная язва от лекарств. Но это уже потом…
А жизнь – продолжалась. И – продолжается!
И Сергей Алфёров будет вносить в свой автопортрет, в портрет своей жизни, всё новые черты, исполненные и оптимистических ожиданий, и светлого юмора, и чистых, почти детских надежд. И не умолкающих желаний.
На его автопортрете найдётся место всему тому, что было, есть и будет, что составляет смысл его такой странно-счастливой жизни. Это будет долгая, красиво длящаяся жизнь. Ведь впереди у него – ни много - ни мало - 172 года! Он это знает. Да будет так!
- Серёжа, чем вы гордитесь? И что вы открыли в своей жизни?
- Горжусь, что выжил, выжил в обстоятельствах, не совместимых с жизнью. Что прочитал, вернее, изучил Библию, шесть томов, и в
каждой книге нашёл подтверждение своим мыслям. До этого был атеистом.
В эпиграф своей будущей книги, над которой я сейчас работаю, напишу молитву. У человека, который ТАМ уже побывал, отношения с Богом особые (или особенные). Я убедился, что ничего плохого там нет. Всё плохое только в нас самих. Надо только успеть сделать всё, что надо сделать. На каждый год пишу дневник- план: что нужно сделать.
Каждый год езжу к родителям на Дон, зарядиться воздухом Родины, воздухом детства, набираюсь сил и учусь у простых людей мудрости,
доброте и способности радоваться жизни…
…И всё-таки он закончил свой институт – правда, другой факультет - экономики и организации водного транспорта. И стал -
дипломированным домашним сидельцем! Не сильно-то нужен такой работник - с одной рукой, одной ногой и одним глазом! Пусть и дипломированный и уж наверняка, зная характер Алфёрова, квалифицированный «сиделец»! И всё равно - инвалид!
- Да у меня и дома работы хватает, - укрощает своё самолюбие Сергей. – У нас большая библиотека, фонотека, каждый день плотно
заполнен интересными делами.
Сына своего мы с Еленой назвали Степаном, в честь моего деда – донского казака Степана, погибшего на Большой Войне. Сыну 21 год. А там уж и внук Николай подрастает.
Остаётся одно – писать мемуары. И воспитывать детей. Рассказываю им о своём деде, как он меня любил, почему и за что он воевал. Как жить? Как любить? Что за всё сказанное, сделанное придётся отвечать.
- Чем горжусь? Тем, что выжил!
Много читаю. Изучил всю Библию. В любой книге нахожу подтверждение своим мыслям. До этого Бога не признавал, только по Дарвину
выстраивал цепочку развития цивилизации. Когда у человека начинают складываться особые отношения с Богом? Когда он ТАМ побывал. Когда человек начинает знать, что ничего плохого ТАМ нет, что все плохое - в нём самом. Что успел сделать всё, что нужно.
На каждый год дневниковые записи – что нужно сделать. На год пишу. Ищу ответы на бесчисленные вопросы земной жизни, собираю важную для себя и своих близких библиотеку и кинотеку. Готовлю себя к большой работе – написанию книги.
Спросите – верю ли я в Бога?
Я не верю. Я знаю! Я знаю - Он есть!
- Что хотел бы больше всего?
- Жизнь, как она есть, меня устраивает – пусть даже без глаза, без руки, без ноги.
Знаете, в чём главная опасность? Потерять веру в себя. Бог живёт в каждом из нас. Я это знаю точно. Бог есть! Смерти – нет!
В мире должна править любовь!
- Я такой, беспроблемный, человек: у меня всё хорошо. Правда, часть тела фактически отсутствует. Согласен, интересного мало. Но! Я – живой! Я живу чувствами!
Спасибо всем за то, что я живу! Смотрю, что хочу! Делаю, что хочу! Думаю, что хочу!
Всё люблю – ничего не ненавижу.
Повторюсь: мой врач – иглотерапевт сказал 28 лет назад, что мне жить 200 лет. Значит, осталось 172. Как много хорошего можно успеть сделать!
Ирина Алябьева
{img5}
Посвящение жене Елене
- - - - -
Я говорил тебе «люблю»
По сотни раз на дню. Но знаю,
Не выразить любовь мою
Простыми глупыми словами.
Я это понял лишь теперь,
Когда один уехал в Сочи.
За мной ты затворила дверь,
С собой оставив счастье ночи.
В тебе растёт наш милый сын.
«Я вас люблю», - опять слова.
Сейчас грущу о вас один,
И, как в тумане, голова.
Как черепахи, дни и ночи,
Не радует веселье Сочи.
Одна лишь радость: придёт час,
Когда я вновь увижу вас
И вновь скажу: «Люблю,
Люблю тебя, женуля,
Дочь твою и сына,
Должен что родиться.
И мое сердце cтанет биться,
И закружится голова…
Опять слова, одни слова -
Но нет другого способа
Мне выразить любовь.
Поэтому скажу я вновь и вновь –
Люблю тебя, люблю, люблю:
Тебя, женуленьку мою.
Ведь ты в меня любовь вдохнула
И к жизни радостной вернула.
Я спать ложусь – спокойной ночи!
Твой С.А.
Постскриптум: «Киевский батальон».
Когда материал о Сергее Алфёрове был уже фактически написан, у нас появился неожиданный гость.
Да ещё какой гость! Олег Щур!
Это имя уже встречалось вам здесь, в стихах Сергея, где он называл имена своих друзей-однополчан, отдавших во имя спасения его, Сергея, свою кровь. И вот – встреча! Не во сне – наяву!
Олег Щур, один из его спасителей, разыскал Сергея! Это тот самый Олег – раненый сержант с перебитыми ногами, безопасную эвакуацию которого взял тогда на себя Сергей. Сергей ещё видел, как уносили Олега - это последнее, что он мог тогда видеть, понимать, осознавать...
Сергей Алфёров: «От нынешней встречи с Олегом Щуром, «афганцем» - однополчанином из разведбатальона, я получил сильный заряд жизни
надолго! Он разыскал меня в Санкт-Петербурге, приехал с Украины! Не могу прийти в себя от такой неожиданной встречи! За три часа общения мы столько пережили вновь!.. Олег на год меня старше, тогда он был замкомвзвода. Он был ранен. Наши взяли его на плечи… я их прикрывал… Наш Саня Бузуй там погиб… Чуть позже я услышал афганскую речь по рации… я уже был убит… вторая группа ребят вытащила меня.
Меня, Олега и Володю Эчейкина доставили в госпиталь. Но я уже ничего об этом не мог знать...
Как я благодарен Олегу за эту встречу!!!
Он привёз восстановленный флаг нашего батальона – сам восстановил! Под этим флагом мы там воевали… а сегодня плакали, смеялись, говорили наперебой – о войне, о дружбе, о жизни, и снова о войне и о своих боевых друзьях.
Под этим знаменем мы назвали себя и всех своих ребят, живущих сегодня на Украине, «Киевским батальоном».
- Вот я и приехал к вашему президенту за танком! – грустно пошутил мой друг из «Киевского батальона».
А на прощанье рассказал анекдот, очень похожий на правду:
«Решили украинцы построить дом. Для этого наняли итальянского архитектора, взяли молдавских рабочих, кавказских рабочих. Дом
получился сикось-накось. Начали искать виноватых: кто виноват?
Как это кто? Русские!»
И в завершение Олег сказал:
«Не дождутся американцы! Потому что Украина - это Россия!
И так думает больше половины Украины!»